Размер шрифта:
Шрифт:
Цвет:
Изображения:

Увидеть грядущее в прошедшем

ФотоФестиваль «Дягилев P.S.» завершился программой «Лабиринт» из четырех одноактных балетов. Но приуроченная к нему выставка «Любовь к трем апельсинам. Венеция Казановы – Петербург Дягилева» в Шереметевском дворце продлится до середины апреля.

Когда поздним вечером выходишь в ночь после этой выставки из Шереметевского дворца (в залах которого ныне располагается Музей музыки, а по соседству – Музей Анны Ахматовой), проходя сквозь ветвистый узор ворот, чувствуешь себя принцем Дезире, пробирающимся сквозь заколдованный лес к принцессе Авроре. Заколдованной при этом воспринимается река Фонтанка, которая неожиданно в таком ракурсе и под гипнозом впечатления вдруг превращается в замерзающий, ослепленный огнями ночной венецианский Канале Гранде. Всего четыре зала и, как чуть позже выяснится из аудиоспектакля, – четыре акта, но за это время осмотра сознание успевает так погрузиться в предлагаемые обстоятельства, что с ним происходят удивительные метаморфозы. Петербург и Венеция экспонируются в них как территории отражения.

Осмотр экспозиции можно начинать и с той части, которая как бы Венеция, и с той, которая как бы Петербург, по часовой и против часовой стрелок, чтобы получить ни с чем не сравнимый опыт овладения петербургско-венецианским хронотопом, приручения пространства-времени. Ощущение, будто ты перешагнул за зеркало реальности – туда, куда так и стремились «бражники» и «блудницы», описанные Ахматовой в 1912 году к годовщине кабаре «Бродячая собака» в Петербурге, возникает сразу. Оно сильнее, если осмотр начинать с зыбкой территории мистического Петербурга, где в таинственном полумраке выставлен костюм Неизвестного в бауте и треуголке из драмы «Маскарад» Лермонтова. Туда словно бы проваливаешься – в этот черно-сизый, подсвеченный свечами морок, который затягивает, как затягивали залы петербургских ночных кабаре, уносящих прочь от унылых будней, рутинной и скучной мещанско-обывательской реальности. Фактура и колористика стен здесь вызывает ассоциации с чем-то призрачным, миражным, как бы растворяющим материю, словно на алхимическом сеансе.

Если же начать с направления «Венеция» и затем двигаться в сторону Петербурга, то тебя встретит гигантская гондола, точнее, ее черный остов, подвешенный к потолку, как корабль ищущего пристанища Летучего голландца, а серое солнце освещения зала напомнит цветовую гамму «Острова мертвых» Беклина. В этом зале собраны картины классической Венеции, какие можно видеть в Эрмитаже, – Луки Карлевариса, учителя Каналетто и Пьетро Лонги, а в его глубине – самый темный, потусторонне-спиритический и оттого до жути загадочный закуток, словно склеп с маленькими портретами Джакомо Казановы кисти Франческо Казановы и 20-летнего Сергея Дягилева кисти Константина Сомова, которые смотрят друг на друга как в зеркало. Дягилев, как известно, нашел свой последний приют на венецианском острове-кладбище Сан-Микеле.

Читать полный текст статьи

Источник: Увидеть грядущее в прошедшем