История возникновения и развития Театрального музея в Петербурге полна перипетий и горьких потерь. Великая Отечественная война — трагедия, которую пришлось пережить всей нашей стране и каждому человеку в отдельности. Все тяготы ее испытал и наш музей. Голод, смерть, героическая стойкость, подвиг— всему было место.
Организованная в 1908 году «Первая русская театральная выставка» в Панаевском театре на Адмиралтейской набережной наглядно показала необходимость существования Театрального музея в Петербурге. Однако официальный статус он получил уже в другую эпоху, в 1918 году. Под организуемый музей было решено «отвести бывшую казенную квартиру директора Императорских театров по лицевому фасаду, выходящую на площадь Александринского театра», — писал журнал «Бирюч» № 9 за 1919 год.
Руководство музея осуществлялось двумя талантливыми, высокообразованными петербургскими интеллигентами. Первым директором стал Петр Николаевич Шеффер (1868–1942), выпускник Петербургского университета, филолог. Его заместителем (помощником, как тогда говорили) был Левкий Иванович Жевержеев (1881–1942), чьему выдающемуся вкладу в отечественную культуру посвящено немало статей и исследований. Л. И. Жевержеев вошел в историю как крупнейший коллекционер, меценат, человек, оставивший потомкам огромное наследие. Вот лишь несколько аспектов его деятельности: создатель Декоративного института, Театрального отдела в Музее истории Петербурга, один из основателей Театрального музея, председатель «Союза молодежи», спонсор уникальных спектаклей «Победа над солнцем» и «Владимир Маяковский», художественный руководитель Эрмитажного театра. Левкий Иванович передал в дар музею часть своей ценнейшей коллекции — прижизненные издания Сумарокова, Княжнина, Каппниста, эскизы декораций Валериани, художников императорских театров Роллера, Пономарева, Ламбина, Головина, Коровина, Бенуа, художников-авангардистов Филонова, Малевича, Школьника. В первые годы революции Левкий Иванович с разрешения А. В. Луначарского передал 6 подвод редких книг на разных языках в дар Публичной библиотеке.
Впервые музей открылся для публики 16 мая 1921 года. Коллективу музея удалось привлечь к сотрудничеству выдающихся деятелей культуры, принимавших участие в концертах, открытых заседаниях и просто в жизни музея. Здесь читали лекции В. Мейерхольд, А. Кони, С. Волконский, С. Радлов, В. Соловьев, выступали В. Давыдов, Е. Тиме, Е. Корчагина-Александровская, Н. Печковский, Л. Утесов. М. Чехов.
В музейных вечерах с удовольствием участвовала творческая молодежь: Г. Баланчивадзе, В.Дранишников, состоялось первое авторское исполнение Второй фортепианной сонаты Д. Шостаковича. В 1927 году В. Маяковский прочел в музее написанный к 10-летию революции сценарий театрального действа «25 октября 1917», впоследствии ставший поэмой «Хорошо». Однако в 1930-е годы о кипучем энтузиазме первых послереволюционных лет пришлось забыть. Музей находился в ведении Академического театра драмы (с 1937 — имени А. С. Пушкина), и решением дирекции театра помещение музея было сдано в аренду. Музей был выселен, экспозиция была упакована в ящики. 7 лет он ютился в тесной квартире, а в его помещении располагался трест «Союзрыба». Для директора Шеффера и его заместителя Жевержеева эти годы превратились в непрерывную борьбу за существование музея.
Только в 1940 году музей вернулся в свое помещение и начал работать над новой экспозицией. К 1 января 1941 года общая численность фондов составляла 206 122 предмета, музейная библиотека насчитывала до 3 000 наименований. Открытие новой экспозиции «История русского театра от истоков до наших дней» состоялось 31 мая 1941 года, через три недели началась Великая Отечественная война.
По приказу начальника Управления по делам искусств Б. И. Загурского из 20 человек штатных сотрудников было уволено 12. Помощник директора по массовой работе С. С. Хесин ушел на фронт добровольцем. Был призван на действительную военную службу завхоз музея В. А. Егоров. Остались директор П. Н. Шеффер, помощник директора Л. И. Жевержеев, переведенный на должность научного сотрудника, А. С. Нотгафт, совмещавшая функции главного хранителя и научного сотрудника и 3 уборщицы-сторожа. В начале августа 1941 года из Комитета по делам искусств поступило срочное распоряжение отобрать 20–25 ящиков наиболее ценных материалов и эвакуировать их с коллекциями Русского музея. 10 августа музей закрыли, его коллекция была уложена в ящики, подготовлена к эвакуации вместе с фондами Русского музея. К сожалению, Русский музей не смог взять с собой нашу коллекцию. Директор Шеффер обратился к и. о. директора Академического театра драмы им. А. С. Пушкина Г. И. Королеву с «просьбой перенести из музея 4 ящика с материалами, представляющими наибольшую ценность в художественном и историческом отношениях в театр, в нижний этаж, под своды на временное хранение». Остальное хранилось в музее.
8 сентября 1941 года началась 900-дневная блокада — одна из самых трагических страниц в истории человечества. Ленинградские театры эвакуировались, но культурная жизнь в осажденном городе не замерла. Всю войну работал Театр музыкальной комедии, Филармония, Публичная библиотека. В октябре 1942 года из актеров, оставшихся в Ленинграде, был сформирован Ленинградский городской театр, где шли оперные, балетные и драматические спектакли. И конечно, особое значение для ленинградцев имело радио: транслировались не только сводки с фронтов, сигналы воздушной тревоги и музыка, но звучал еще и голос О. Берггольц, вселявший веру в победу.
В сентябре 1941 года начались систематические бомбежки Ленинграда. Акт от 29 сентября свидетельствует: «Мы, нижеподписавшиеся: Директор Музея при театре им. Пушкина Шеффер П. Н., помощник директора Жевержеев Л. И. и уборщица Барулина Ф. Д. составили настоящий акт в том, что во время налета немецких самолетов 28 сентября в 19 ч. 50 м. – 21 ч. 07 м., воздушной волной от разрыва бомбы, сброшенной немцами вблизи музея, выбито в окнах 16 стекол». Другой документ 1942 года: «Район, где находится музей, оказался бомбардируемым и музей переживал очень тревожные моменты (бомба у Дворца пионеров, когда в музее были выбиты стекла; пожар декорационного сарая по соседству с музеем; снаряд, попавший на крышу дома, ряд зажигательных бомб».
Сотрудники работали в неотапливаемом помещении. Сохранилась докладная записка к и. о. директора ЛГАТД им. А. С. Пушкина: «Ввиду значительного понижения температуры в Музее за невозможностью топить печи, и ввиду необходимости круглосуточного пребывания в Музее минимум трех человек, которые застывают от холода, прошу Вашего разрешения заказать в мастерской Театра одну маленькую железную печурку, так называемую "буржуйку" с железной трубой, которую можно было бы топить небольшим количеством щепок, чтобы иметь возможность вскипятить в небольшом чайнике воду и погреть хотя бы руки. 17 ноября 1941 г.». И. о. директора ЛГАТД им. А. С. Пушкина Г. И. Королев пытался помочь сотрудникам, он просил за них: «Шеффер и Жевержеев имеют карточки 2-ой категории, и Дирекция Театра им. Пушкина, представляя краткие характеристики двух этих заслуженных и высококвалифицированных специалистов, считает долгом ходатайствовать о выдаче им продовольственных карточек 1-ой категории». Зима 1941–1942 годов была очень холодной, «лютой»: морозы достигали 42 градусов, с ноября норму хлеба для служащих, каковыми были все сотрудники музея, сократили до 125 граммов в день. 74-летний П. Н. Шеффер, находившийся на казарменном положении, очень ослаб. 16 декабря 1941 года он подписал последний документ. Сохранилась запись о последних месяцах его жизни: «Петр Николаевич 2 месяца пролежал в стационаре, временами казалось, что самочувствие и состояние его улучшаются, но спасти его не удалось». П. Н. Шеффер умер в марте 1942 г. Точная дата его смерти и место захоронения неизвестны.
Левкий Иванович тоже не уходил из музея домой. Ослабленному Жевержееву уже было не дойти до дома. Музей стал его последним пристанищем. Мне, автору этих строк, пришедшей на работу в музей в 1961 году, врезались в память слова старого сотрудника: «Запомни, на этом диванчике 31 января 1942 года умер Левкий Иванович». Место захоронения неизвестно.
К сожалению, никаких документов не осталось, но по материалам сайта «Возвращенные имена. Книга памяти» датой смерти Л. Жевержеева считается январь 1942 г. Это подтверждает и заявление вдовы Жевержеева (хранится в РГАЛИ) о предоставлении ей пенсии за покойного мужа, датированное апрелем 1942 года, а также назначение нового директора.
С 1 апреля 1942 года директором музея стала музыковед Вера Григорьевна Соловьева (1896–1969), в 1944 году переведенная на должность главного хранителя. Репутация музея и авторитет его сотрудников были столь высоки, что уезжавшие в эвакуацию деятели театра сдавали ценные вещи музею на хранение, зная, что смогут получить их обратно. Сохранились расписки Л. Вивьена, Н. Рашевской, С. Юнович, в том, что они получили свои вещи. Узнав о смерти режиссера, близкого друга Ф. И. Шаляпина, И. Г. Дворищина, который бережно хранил вещи, оставленные ему Шаляпиным при отъезде в 1922 году, В. Г. Соловьева и сотрудница Управления по делам искусств (ее имя не удалось установить) вывезли на санках ценнейшие материалы о жизни и творчестве Ф. И. Шаляпина из дома Дворищина на улице Графтио на Петроградской стороне. В газете «Вечерний Ленинград» 5 сентября 1964 года была помещена статья А. Качалова, который писал: «В 1942 году Исай Григорьевич Дворищин скончался, дочь его Софья Исаевна находилась в эвакуации. Чтобы сохранить драгоценные реликвии, директор музея В. Г. Соловьева и работница Управления по делам искусств перевезли все с улицы Графтио на площадь Островского. Упакованные и опечатанные вещи Ф. Шаляпина и И. Дворищина до конца войны хранились в кладовых музея, а потом были возвращены владельцам».
В отчете главного хранителя музея В. Г. Соловьевой за 1945 год написано: «В дни блокады подавляющее большинство работников музея и особенно отдела хранения умерло». А. А. Барташевич в «Блокадном дневнике» приводит таблицу потерь творческих организаций Ленинграда. В Театральном музее в начале войны работало 8 человек, на 15 апреля 1942 года осталось 3, так как 3 человека умерли, 1 сотрудник призван в армию, 1 ушел на фронт добровольцем. После войны в музей вернулась старший научный сотрудник Лидия Абрамовна Рутенберг, принятая на работу еще в 1932 году и находившаяся в эвакуации. Уборщица Федосья Дементьевна Барулина, работавшая в музее с 1921 года, какое-то время после смерти в 1942 году научного сотрудника А. С. Нотгафт, директора и его заместителя, охраняла коллекцию музея; она трудилась в музее и в послевоенное время. Светлая им память!
К величайшему огорчению, документов периода 1942–1944 годов не сохранилось. 17 ноября 1946 года музей открылся и возобновил работу над новой экспозицией по истории русского драматического театра XVIII–XIX веков.
Сегодня Музей театрального и музыкального искусства — это целый комплекс музеев: Театральный музей на пл. Островского, Шереметевский дворец – Музей музыки, Мемориальный музей–квартира Н. А. Римского-Корсакова, Мемориальный музей семьи актеров Самойловых, Дом-музей Ф. И. Шаляпина. Коллекция музея насчитывает около 500 тысяч единиц хранения, выставки музея, проходящие во многих странах мира, имеют неизменный успех. Коллектив музея, возглавляемый директором Натальей Метелицей, талантливым, энергичным человеком, достойно принял эстафету от своих предшественников. Сотрудники музея чувствуют сопричастность, близость с теми людьми, которые выстояли и выдержали нечеловеческие муки, чтобы Музей мог процветать и поддерживать ту великую духовную планку, которую определили его основатели.
Наталия Вайнберг, заслуженный работник культуры, научный сотрудник