Размер шрифта:
Шрифт:
Цвет:
Изображения:

Обретение века. Автограф партитуры оперы Н. А. Римского-Корсакова «Кащей бессмертный»

150-летие со дня рождения Н. А. Римского-Корсакова было отмечено удивительным событием. Весной 1994 года в Мемориальный музей-квартиру Н. А. Римского-Корсакова пришла посетительница и обратилась к научным сотрудникам. Из принесенной с собой сумки она извлекла три рукописи и сообщила, что это рукописи Стравинского, Лядова, а также полная авторская рукопись партитуры двенадцатой оперы Римского-Корсакова — «Кащей бессмертный». В реальность происходящего трудно было поверить — уникальная находка спустя столько лет! Действительно, местонахождение автографа партитуры и подстрочного переложения партии оркестра для фортепиано в две руки, с которого производилась гравировка первого прижизненного издания оперы, считалось неизвестным. Именно поэтому в основу 12 тома Полного собрания сочинений композитора были положены корректурные оттиски прижизненного издания партитуры с личной правкой и замечаниями автора, а также некоторые другие рукописные материалы[1]. В предисловии к 12 тому, изданному в 1955 году, было замечено, что сохранившиеся рукописные материалы по «Кащею бессмертному» дают полное представление о музыке оперы. Можно добавить — достаточно полное, но не исчерпывающее. Именно авторская рукопись партитуры, считавшаяся утерянной на момент издания Полного собрания сочинений, является самым важным источником и свидетельством авторского замысла композитора.  

Рукопись партитуры оперы Н. А. Римского-Корсакова «Кащей бессмертный»

Даже беглого взгляда на чудом сохранившуюся партитуру было достаточно, чтобы понять — это оригинал. Почерк Николая Андреевича очень характерный, легко узнаваемый, со специфическим наклоном вправо, а в текстовых документах — со стремящимися вверх строчками. Это были 290 страниц авторского текста, зафиксированного Римским-Корсаковым[2] чернилами на горизонтальных партитурных листах, с правкой синим карандашом, которым Николай Андреевич всегда пользовался для внесения помет в рукописи и корректуры. Партитуру композитор, как обычно, разлиновал на такты карандашом.

Без малого 100 лет эта реликвия, как и две другие рукописи, находилась в семье потомков Григория Вениаминовича Фурмана (1883-1962) — фаготиста, ученика Римского-Корсакова по классу специальной инструментовки в 1906–1907 годах. Фурман окончил Петербургскую консерваторию в 1908 году по классу Н. Ф. Соловьева, а ранее, в 1905 году, завершил свое обучение по классу фагота Э. Ф. Котте.

По словам потомков Фурмана, композитор подарил ему рукопись партитуры оперы после концерта. Вероятно, речь шла об исполнении оперы в 1905 году под управлением А. К. Глазунова в Драматическом театре Веры Федоровны Комиссаржевской. Других подтверждений факта дарения партитуры, кроме устных свидетельств потомков, не было. История эта – возможно, правдивая, а, возможно, и не совсем похожая на правду семейная легенда. В сноске 2 данной статьи уже указывался факт отсутствия нескольких страниц в начале 3 картины партитуры. Они аккуратно переписаны Григорием Вениаминовичем на четырех страницах меньшего формата. Над партией струнных на пустых нотных строчках надпись: «Недостающие страницы переписаны с печатной партитуры (издание В. Бесселя 1902 года 11 июля) мной». И далее: имя, отчество и подпись Фурмана. Подстрочное переложение партии оркестра для фортепиано в 2 руки на этих страницах отсутствует.

После революции и до 1948 года Фурман служил в театре Музыкальной комедии, дирижировал спектаклями. Еще до революции Григорий Вениаминович мог работать в издательстве Бесселя в качестве музыкального редактора. Предположение об этой стороне деятельности Фурмана высказывает музыковед Я. И. Тимофеев в своем исследовании рукописи заключительного хора Стравинского к «Хованщине» Мусоргского[3]. Эта рукопись была принесена в музей вместе с партитурой «Кащея бессмертного» и автографом Лядова – его инструментовкой романса Чайковского «В темном аде под землей». Возможно, после эмиграции издательства Бесселя из Петрограда рукописи оказались на руках у Г. В. Фурмана и долгие годы хранились у него дома. Спустя 30 лет после смерти Фурмана (в 1962 году) потомки принялись разбирать его бумаги, обнаружили эти рукописные материалы и решили принести их в музей.

Вернемся в 1902 год. По словам Николая Андреевича, клавир он делал параллельно с партитурой. В мае он отдал рукопись клавира А. Р. Бернгарду для перевода на немецкий язык, а рукописная партитура в это время находилась у В. В. Бесселя, с которым Римский-Корсаков заключил договор о передаче полного права собственности для всех стран на издание и продажу оперы «Кащей бессмертный». Клавир появился раньше, а партитура вышла из печати 12 ноября 1902 года. Могла ли рукопись партитуры осесть в издательстве? Версия с издательством Бесселя выглядит убедительнее, чем версия подарка Фурману. Последний вполне мог быть участником спектакля 1905 года, но, напомним, он даже не являлся в это время учеником Римского-Корсакова. Скорее, Николай Андреевич подарил бы партитуру Василию Васильевичу Ястребцеву, своему другу и почитателю, который очень рассчитывал на подарок, во всяком случае был уверен, что рукопись 1 картины точно достанется ему.

Позволим себе небольшое отступление: в период создания «Кащея», летом 1901 года, Ястребцев приехал к Римским-Корсаковым в имение Крапачуха, принадлежавшее Вере Ивановне Гляссер. Через один летний сезон, в 1903 году, семья Римских-Корсаковых вновь выбрала местом отдыха эту прелестную дачу с роскошной обстановкой и чудесным садом с цветниками[4]. Во время своей второй поездки в Крапачуху «вольный фотограф» Василий Васильевич Ястребцев сделал замечательные фотографии: «Снимал дом и самого Николая Андреевича (в аллее). Кажется, выйдет хорошо»[5]. Приведем здесь эти снимки как одно из множества свидетельств тесного общения Ястребцева с Римским-Корсаковым и его семьей.

         

Дом в имении Крапачуха 

Фотограф: В. В. Ястребцев

   

Н. А. Римский-Корсаков в имении Крапачуха

Фотограф В. В. Ястребцев

                                                                

Чаепитие в имении Крапачуха                                                                                                Чаепитие в имении Крапачуха

Слева направо:                                                                                                                            Слева направо: 
Нина Александровна Митусова,                                                                                            Надежда Николаевна Римская-Корсакова, 
Николай Андреевич Римский-Корсаков,                                                                             Нина Александровна Митусова, 
Андрей Николаевич Римский-Корсаков,                                                                             Николай Андреевич Римский-Корсаков
Надежда Николаевна Римская-Корсакова (младшая), 
Владимир Николаевич Римский-Корсаков, 
воспитанница Маня                                                                                                                                                                        

В 1994 году после сенсационной находки в разные высокие инстанции полетели письма, и автограф партитуры вместе с другими рукописными материалами был приобретен у потомков Г. В. Фурмана Министерством культуры Российской федерации для передачи в отдел фондов Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства[6]. Рукописи официально поступили в музей от Министерства культуры, поэтому в музейных документах не сохранились точные координаты потомков Фурмана. Удивляет оценка рукописей. Видимо, это было формальное распределение выделенных на покупку или запрошенных владельцем средств. Партитура оперы Римского-Корсакова «Кащей бессмертный» и рукопись заключительного хора Стравинского к «Хованщине» Мусоргского — несравнимо разные по объему рукописи — были оценены абсолютно одинаково. Девятая часть от общей суммы, весьма весомой для кризисного времени 1990-х годов, была «назначена» стоимостью рукописи Лядова. Но поскольку владелица рукописей была одна, распределение это не имело принципиального значения. Так в год 150-летия со дня рождения Римского-Корсакова авторская рукопись партитуры оперы «Кащей бессмертный» (как и два других нотных автографа) стала частью сокровищницы фондов Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства.

Факт обретения партитуры стал событием — находки такого масштаба случаются не часто. Впервые об этом было рассказано автором настоящей статьи в докладе на II Чтениях Отдела рукописей Научной музыкальной библиотеки Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова в 1997 году. В докладе на научной конференции в Мемориальном музее-квартире Н. А. Римского-Корсакова в 1998 году было проведено сравнение обретенной рукописи с изданием 12 тома Полного собрания сочинений и корректурными оттисками прижизненного издания партитуры.

 Рукопись позволяет восстановить и уточнить множество интересных подробностей. «Числовые данные были заимствованы мною из чернового наброска «Кащея» и из партитуры»[7],  — сообщает В. В. Ястребцев, подробно фиксируя на страницах воспоминаний даты завершения различных фрагментов оперы. Изучив партитуру, можно исправить и дополнить приведенный Василием Васильевичем список, потому что не все он указал точно, некоторые даты не заметил, видимо, находясь в радостном возбуждении и волнении от факта появления новой оперы Римского-Корсакова. Для «фанатика русской музыки» В. В. Ястребцева это всегда было событие — особенное и долгожданное. Так, например, перечень дат, связанных с созданием 1 картины, можно расширить еще одной датой — 15 августа, указанной на 56-й странице партитуры. Датой окончания 1 картины оперы Ястребцев указывает 26 августа 1901 года. В рукописи видим исправление между цифрами 25 и 26 — вероятно, с 25 на 26 августа. Датировку 2 картины можно уточнить еще двумя авторскими указаниями, не приведенными в воспоминаниях Василия Васильевича, — 7 января 1902 года (страница 147) и 16 января (странице 154). Сведения Ястребцева по поводу помет, имеющихся на рукописной партитуре «Кащея», можно дополнить и в связи с 3 картиной. На странице 241 зафиксирована дата 23 февраля 1902 года, а на странице 253 — 5 марта. Указав дату окончания партитуры — 19 марта 1902 года, Ястребцев не стал уточнять, что ниже на полях рукописи имеется еще и дата окончания подстрочного переложения партии оркестра для фортепиано в 2 руки — 22 марта.

Любопытно письмо Римского-Корсакова к старшему сыну Михаилу от 27 октября 1902 года с описанием режима занятий в консерватории, тяготившего композитора и обременительного для него в этот период: «Занят в консерватории… я по-прежнему 4 дня в неделю, но сижу по 5½ часов, а это потому что накопилось много учеников в классе фуги (14 чел.!!), так как многие оставлены на 2-й год, и, сверх того, поступили разные вольнослушатели»[8]. И далее о своей работе: «Вообще, видимо, голова устала, очень много делаю ошибок, что замечаю по корректуре партитуры «Кащея», которую только теперь совсем кончаю»[9].

Зрение Николая Андреевича с годами заметно ухудшилось. Первую строчку в привычной нам таблице для проверки зрения композитор не увидел бы — у Николая Андреевича была близорукость высокой степени, которая усугублялась сверхинтенсивной зрительной нагрузкой, и, кроме этого, он страдал повышенной светочувствительностью. Очки с синими линзами[10] ослабляли попадающий в глаза световой поток, и их композитор использовал одновременно с корректирующими.  В последние годы жизни скрупулезная работа по выявлению ошибок, опечаток, сверке нотных текстов была особенно тяжела для композитора и требовала большого напряжения сил.

Расхождения между найденным автографом партитуры «Кащея бессмертного» и изданием оперы в Полном собрании сочинений — это вопрос отдельного кропотливого исследования, требующего внимания, точности, большого количества времени (и, конечно, острого зрения!). Можно отметить несовпадения в тексте либретто, ремарках, обозначении темпов, немало динамических и ритмических отличий. Внушительный список разночтений значительно сокращается, если ознакомиться с корректурными оттисками прижизненного издания партитуры, хранящимися в Кабинете рукописей Российского института истории искусств. Многое композитор исправил прямо в корректуре, но все же список разночтений этим не исчерпывается полностью. 12 октября 1902 Римский-Корсаков получил клавир с дарственной надписью от издателя, в котором тут же нашел опечатки! Возможно, опечатки были найдены композитором и в увидевшей свет партитуре. Бесценные страницы рукописи партитуры оперы «Кащей бессмертный» таят еще немало интересных моментов, заслуживающих пристального внимания, и ждут пытливых исследователей творчества Римского-Корсакова.


[1] Первоначальный полный эскиз всей оперы; автограф партитуры расширенно финала оперы, написанного позже, в 1906 году; записные книжки композитора (№6 и №7), содержащие в эскизах основные фрагменты оперы. Указанные в сноске материалы хранились в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (с 1992 года — Российская национальная библиотека).

[2] Кроме отсутствующих 6 страниц партитуры начала 3 картины оперы.

[4] Ястребцев В. В. Н. А. Римский-Корсаков: воспоминания. Л., 1960. Т. 2. С. 201.

[5] Там же. С. 287.

[6] СПбГМТиМИ ГИК 17813/1 Ф. 225 д. 1. Поступление от 24 ноября 1994 года.

[7] Ястребцев В. В. Н. А. Римский-Корсаков: воспоминания. Л., 1960. Т. 2. С. 241.

[8] Страницы жизни Н. А. Римского-Корсакова: летопись жизни и творчества / Авторы-составители А. А. Орлова, В. Н. Римский-Корсаков. Л., 1972. Т. 3. С. 292.

[9] Там же. С. 293.

[10] Хранятся в экспозиции Мемориального музея-квартиры Н. А. Римского-Корсакова.

Автор: Нина Костенко, заведующая Музеем-квартирой Н. А. Римского-Корсакова